Василий Панфилов - Улан [СИ]

— Не твоё дело, что нам обещали!

— Понятно, не моё. Но оно и ежику ясно — поместья да чины, каждому. Вы хоть думали, что обещания эти они просто не в состоянии выполнить — нет в России столько поместий!

Вместо ответа Измайловец поднял мушкет и нацелился в Грифича, но тот в последний момент просто спрыгнул вниз. Да впрочем, это была излишняя предосторожность.

— Вышло? — Жадно спросили его соратники.

— Да хрен его знает, искренне ответил Владимир, — но даже если какая-то часть противника просто задумается — уже благо.

Оказалось, что вышло — мятежники заметно засомневались и атаки стали достаточно вялыми, скучными. Ну и…

— Орловы там! — прибежал довольный Тимоня, наконец-то присоединившийся к командиру, — что-то орут да руками машут.

Выяснилось, что попытки ещё раз воодушевить толпу как-то не слишком удались и тогда Орловы решили принять вызов. А что им терять? Если проиграют, то уж точно хреново придётся, а если выиграют… То может быть, воодушевлённые бунтовщики всё-таки смогут переломить ход сражения, а дальше — и и всего мятежа.

Шпагу для поединка пришлось одалживать у майора — сабля против шпаги не слишком удачный вариант, даже с учётом выдающихся физических кондиций попаданца. Но и Орловы — ребята далеко не слабые и фехтовать умеют очень неплохо.

К месту поединка вышел вместе с Челищевым — секундант.

— Господа, — с нескрываемой иронией поклонился спортсмен мятежникам. Ответные сухие поклоны и Владимир снимает мундир и рубаху, показывая отсутствие доспехов. Григорий ожёг его злым взглядом и принялся стаскивать кирасу. Мелочь? Ан нет — психологически князь уже взял первое очко…

— К позиции, — сухо скомандовали секунданты и фарс продолжился. Ну конечно же фарс — как иначе можно назвать поединок одного против пятерых, да ещё и во время мятежа. Орловы по любому будут выглядеть… не рыцарственно. Единственный их шанс хоть чуть-чуть исправить положение — убить его быстро и снова погнать бунтовщиков в атаку.

Тимоня, прикусив губу, смотрел за разворачивающимся зрелищем — как и все остальные. Его командир, конечно, боец выдающийся, но противники его тоже не из последних, да ещё сразу пятеро…

Вот они о чём-то говорят и князь снимает камзол и рубаху, разоблачаются и его враги. Челищев что-то командует и резко машет рукой и… Князь идёт в атаку.

Длинный шаг и Владимир практически садится на шпагат, делая выпад. Приём известный и эффективный, но невероятно рискованный даже против одного бойца, а когда их пятеро… Алехан падает на землю с проколотым горлом, а сам князь…

Тимоня сжимает кулаки — он тоже задет, но даже отсюда видно — царапины. Облегчённый выдох — удалось. Денщик прекрасно понимал причину такого риска — сразу пятеро бойцов на открытой местности — слишком серьёзно. Надо было вывести из строя хоть одного противника, так будет намного легче.

Один из противников кидается к убитому брату, трое резко переходят в наступление — движения быстрые, сильное, но слишком резкие. Снова “размен ударами” — ещё один из братьев тяжело оседает на землю с рассеченной клинком переносицей, а сам Грифич в этот раз цел.

Князь переходит в атаку… Несколько молниеносных движений, которые мало кто уловил и… Григорий Орлов, которого можно опознать даже издали по сапогам, роняет шпагу и отходит, держась за пах.

Тимоня осклабился хищно — послание командира всем любителям бегать по чужим бабам вполне понятно.

Осталось двое и Владимир откровенно издевается над ними, отбивая удары стоя на месте. Ну да — это пятеро сильных фехтовальщиков для него серьёзно — особенно если это братья, понимающие друг-друга без слов. Действуя, как единый организм, они могли бы уничтожить и более серьёзного противника. Могли бы…

Чуть погодя оставшиеся Орловы падает на землю — один с рассечённым бедром, второй — в проткнутым животом. Князь отходит, поднимает с земли рубаху и камзол, одевается неторопливо… И из рядов заговорщиков следует выстрел и Грифич хватается за правое плечо.

Вместе с майором они быстрыми шагами бегут назад.

Рана оказалась неопасной — ну что такое свинцовая пуля практически на излёте… Так — болезненная “вавка”, не более. Однако сторонники Петра возмущены. Точнее даже — они в ярости. Мало того, что те подняли мятеж против законного государя… Это ещё можно понять — с оговорками. Но вот такое поведение на дуэли…

Переглядываясь с командиром Семёновцев, Рюген одними губами сказал:

— Удалось.

Еле заметный кивок в ответ и улыбка.

Довольный, воин сидел и с улыбкой слушал выкрики своих. Удалось — он сделал себе громкое имя — в очередной раз, и фактически обезглавил гвардейцев-мятежников. Орловы-то были самые харизматичные… Ну а эпизод с дуэлью… Это шедевр — не принять вызов нельзя и принять нельзя. Как ни посмотри — всё одно удар по репутации. А что мятежники сейчас расстроены — это к гадалке не ходи.

Внезапно раздался рокот барабанов со стороны порта…

— Миних! — ликующе закричали солдаты, — Миних пришёл!

Глава одиннадцатая

Возвращение Миниха оказалось триумфальным — мятежники просто бежали. Кто-то попрятался в городе, кто-то поехал в поместья — чтобы делать затем невинный вид и заявлять “Меня тут не было”, кто-то поскакал в сторону границы, ну и большинство просто принялось умолять о прощении.

— Не знаю, как, — в один голос твердили допрашиваемые, — рассудок помутился.

Рюген тоже участвовал в допросах по горячим следам — и он первым обратил внимание на фразу “Рассудок помутился”. Вспомнился ему собственный опыт походов в ночные клубы ещё ТАМ и предупреждения знакомых:

“ — Отвернулся от бокала с алкоголем — не пей”.

Вообще-то, такое касалось скорее девушек, но… В Москве двадцать первого века случаи бывали разные…

— Бурхард, а может их и правда опоили? — Спросил он у Миниха.

Фельдмаршал живо уцепился за это предположение — ну в самом деле, не заниматься же массовыми казнями знатных дворян! Можно, конечно, только вот долго после это не проживёшь…

Проверили бочонки с алкоголем, из которых поили гвардейцев. Поскольку с химическим анализом в настоящее время дела обстояли… никак, то вопросом занялся сам Ломоносов и ряд других учёных мужей.

-Есть какая-то зараза, — устало сообщил Махайло Васильевич, тяжело падая в кресло — больные ноги мешали нормально ходить.

Владимир начал рыться в принесённых бумагах — образцы учёным давали под номерами, чтобы меньше было соблазнов исправить результат.

— Есть! — И с этим возгласом он побежал к Миниху, — Смотри, образцы с опиатами — из английского посольства!

Фельдмаршал с хрустом сломал тяжёлую трость всё ещё могучими руками.

— Ошибок быть не может? — мёртвым голосом спросил он. Князь отрицательно замотал головой:

— Ни малейшей! С опиатами и какой-то неопознанной дрянью аналогичного типа есть в шести образцах — и в четырёх можно чётко проследить английский след.

Старик грязно выругался и уставился на Владимира:

— Ты понимаешь, что должен молчать? Что решит Пётр — я не знаю, а пока… Я к нему, когда вернусь, тогда и поговорим.

Грифич прекрасно понимал остроту ситуации — если проблему обнародовать, то придётся идти на обострение с Англией — самой могущественной державой на сегодняшний день. Если не обнародовать… То очень может быть, что попытка повторится.

Пётр был в ярости. Попытка переворота и так тяжело на него повлияла, а тут ещё и такое откровенно наглое поведение посла. Как многие интеллигентные люди, он совершенно озверел, столкнувшись с опасностью для себя лично. Английское посольство взяли штурмом, сотрудников арестовали, как и все бумаги.

Здесь Миних взял удар на себя и Грифич нигде и никогда не фигурировал как человек, помешавший англичанам — к великому его облегчению. Старый фельдмаршал достаточно откровенно сказал:

— Детей и внуков моих не тронут, а сам я стар. Да и нужно как-то извиняться за то, что украл у тебя победу над заговорщиками.

Здесь он был прав — остался у князя небольшой осадочек, всё-таки барабаны тогда только подстегнули желания мятежников бежать, победа уже была за сторонниками Петра.

У английского посла Роберта Мюррея нашли интереснейшие бумаги — в том числе и те, в которых говорилось о выданных Екатерине суммах. Суммы эти были совершенно чудовищные — только незадолго перед мятежом свыше ста тысяч рублей[121], да были документы и о меньших суммах. Были документы, прямо говорящие об измене Екатерины во время войны с Фридрихом и передаче ей секретных сведений противнику…[122]

Нашлись и странные составы одурманивающего действия — и доказательства, что составы эти и в самом деле подливались в алкоголь гвардейцам. Узнав последнюю новость, попаданец облегчённо выдохнул — казнить гвардейцев было рискованно, а так… Так они и их семьи сами озвереют, узнав, что их опаивали. О верхушке заговорщиков, конечно, речи не идёт — там уже всё серьёзно, а рядовых можно и помиловать — повод-то серьёзный.